Если верить в чудеса - Страница 13

Ее чудесной невинности…

Трэвис никогда не был дураком, считающим: мужчина создан, чтобы тащить к себе в койку все, что движется, а девушка должна расти в монастырской строгости.

Получается, Женевьева как раз там и росла. И хранила свою девственность. До прошлой пятницы. А затем вдруг отдалась мужчине. Ему.

Правда, им мог оказаться кто угодно. Лишь по счастливой случайности она зашла именно в этот бар и в нужный момент.

Она не выбирала Трэвиса, она… наткнулась на него!

– Прекрати, – прошептал он сам себе, сидя в личном самолете, пролетающем над Атлантическим океаном.

В мире полно женщин, прекрасных и доступных. Ему нужно всего лишь позвонить одной из них и взять с собой поужинать и выпить.

Отличный план!

Но звонок можно было отложить до приезда домой. Ни к чему торопиться.

Была пятница, они должны были приземлиться через пару часов. Трэвис навскидку мог вспомнить с десяток девушек, готовых бросить все ради возможности провести с ним вечерок.

Эй, если мужчина не может быть честен наедине с собой, с кем ему вообще быть честным?

* * *

И все же Трэвис не взялся за мобильный телефон, когда оказался в своем пентхаусе.

Он не очень-то любил путешествия: даже в личном самолете тяжело переживал смену часовых поясов. Так что Трэвис разделся, принял душ, надел старые спортивные шорты, открыл баночку холодного пива и отправился на террасу, где с удобством устроился в шезлонге.

Был один из тех дней, которые очень редко бывают в Далласе посреди лета: теплый, но не горячий, яркое солнце, голубое чистое небо, всегда напоминавшее ему о доме.

Забавно…

Он вел бои под таким же голубым небом, под таким же горячим солнцем, в местах, которые для многих были лишь непроизносимыми названиями на карте, но небо и солнце там всегда казались чужими, будто он однажды ночью уснул дома, а следующим утром проснулся в абсолютном чуждом и бессмысленном мире…

Трэвис сделал глоток пива.

Его братья, служившие своей стране, чувствовали то же самое.

Войны последних десятилетий отличались от тех, о которых им в детстве рассказывал отец.

Их старик был генералом. Звезды, выправка, почет, всегда с прямой спиной и вычищенными до блеска ботинками. Он воспитывал их на древнейших сказках о героях и отваге. «Джентльмены, – говорил отец, – в ваших венах течет кровь храбрейших воинов». Генерал рассказывал сыновьям истории и о ближайших предках: о мужчинах, которые битвами проложили себе путь в места, нынче называемые Техасом, где они основали «Эль Суэно», семейное ранчо, если, конечно, королевство размером в полмиллиона акров можно назвать ранчо.

Только все истории отца не подходили к реалиям двадцать первого века.

Джейк был ранен в бою, Калеб пострадал от темных схем агентства, о котором все предпочитали молчать. А вот Трэвису повезло. Никаких ран: ни телесных, ни душевных.

Неожиданно он вспомнил о девушке, с которой встречался пару лет назад, едва оказавшись дома. Она была психиатром с достаточным количеством дипломов, которыми при желании можно полностью оклеить стены в спальне. Вот она и сказала Трэвису – у него проблемы. «Ты не можешь почувствовать эмоциональной связи», – говорила она. Убеждала его, будто слышит, как тикают ее внутренние часики, и радовалась – наконец-то нашла парня, который готов рискнуть всем и начать серьезные отношения.

Трэвис сделал еще глоток пива.

Потом она сказала, что не может ему помочь, потому что у него посттравматическое стрессовое расстройство.

Но ничего подобного у него не было. Хотя разубеждать Трэвис ее не стал. Все же она была психиатром, болезненно уверенная, будто видит душу каждого человека насквозь. Просто Трэвис прошел войны в Афганистане и Ираке и остался в полном порядке. Никаких физических увечий, никакого стрессового расстройства.

Парочка кошмаров, может быть… Ладно, не парочка, просто регулярные кошмары. Но они мало его беспокоили. Ведь в детстве кошмары были и похуже: когда мать оставила их, он просыпался посреди ночи в ужасе и отчаянии.

Трэвис нахмурился.

Черт! Она не оставляла их. Она умерла. Это не ее вина. Это ничья вина. И он прошел через это, собрался и пережил. Самый важный урок в жизни: никогда не следует привязываться к кому-то.

Никогда не следует чувствовать эмоциональную связь, как на прошлой неделе, с той случайной блондинкой…

– Черт! – выругался Трэвис.

Никакой привязанности нет. Ни у него к ней, ни у нее к нему. Она выбрала его наугад, она не хотела его…

Трэвис допил пиво, встал и зашел внутрь квартиры.

Сейчас ему не нужны свидания. Ему нужно прийти в себя. И кто ему в этом поможет, как не его братья?

Трэвис по скайпу связался с Джейком и Калебом. После нескольких минут взаимных издевок он намекнул – сейчас вечер пятницы.

– Я всегда говорил, Трэвис у нас гений, – нарочито серьезно произнес Джейк.

– Угу-угу, – сказал Калеб. – Уверен, он даже знает, какой сейчас месяц и год.

Трэвис пропустил их остроты мимо ушей:

– Так вы готовы? Можете сбежать на вечер?

– Сбежать? – фыркнул Калеб. – Да без проблем! – А затем он, должно быть, зажал трубку ладонью, потому что голос его стал приглушенным: – Дорогая? Ты не против, если я пару часиков проведу с Трэвисом и Джейком?

Трэвис рассмеялся. А Джейк просто сказал, что не против провести с братьями вечер.

– Ты не собираешься спрашивать разрешения Эддисон? – ласково спросил Трэвис.

– С чего вдруг? – жестко произнес Джейк, а затем прокашлялся и сказал: – У Эддисон сейчас встреча литературного клуба, так что…

– Так где же мы встретимся? – спросил Трэвис.