Если верить в чудеса - Страница 26

Она рассмеялась, а он взял ее ладонь и поднес к губам.

– А Джейк служил в армии. Он летал на боевых вертолетах. – Его улыбка исчезла. – Он был ранен. Тяжело. И на какое-то время сбился с пути. – Трэвис помолчал. – Как и я, кажется.

Собственное признание удивило его.

Он никогда не признавался в этом – ни себе, ни Джейку или Калебу. Но это было правдой.

Трэвис привык рисковать: безумные ставки в покере принесли ему деньги для начала собственного бизнеса, но война заставляла рисковать не только своим благополучием, но и своей жизнью… На войне он рисковал своей человечностью.

Эти отчаянные ставки в казино после войны были попыткой вновь взять жизнь под контроль. Рискнуть всем, выиграть все. И ты должен знать, ради чего рискуешь…

– Трэвис? – Голос Дженни был мягким и заботливым.

Разом он почувствовал: все те безумства были ерундой по сравнению с этим…

– Да. – Он прокашлялся, судорожно пытаясь придумать, как сменить русло разговора. – Расскажи о себе.

– Мне нечего рассказывать, – соврала она так просто, что сама ужаснулась. – Как уже говорила, я из Нью-Гэмпшира. У меня нет ни братьев, ни сестер. Совсем не так, как у тебя, со всеми этими братьями…

– У меня всего два брата. И три сестры: Эмили, Лисса и Джейми. Ну, они мои сестры по отцу. После смерти матери наш папа снова женился. Но и вторая его жена умерла.

– Как тяжело терять родителей… Мои погибли в аварии, когда мне было восемнадцать.

Трэвис взял ее ладони в свои:

– Ты осталась одна?

– Да. – Она отвела взгляд. – Расскажи мне о своем отце.

Ей было что рассказать. Трэвис был уверен в этом, но если она хотела сменить тему, он не против.

– Мой отец… – Трэвис значительно вскинул брови. – Мой старик – генерал с четырьмя звездами.

– О-го-го!

– О-го-го, именно. Можешь себе представить, каково расти под надзором человека, считающего себя идеальным?

Дженни улыбнулась:

– Я и правда могу. Ну, не совсем… Мои родители никогда не говорили, что они идеальны, но они были идеальными. Профессорская пара. Мой папа изучал античную историю. Мама – историю Средневековья. Блестящий ум у обоих. Я у них появилась достаточно поздно, так что они очень уж меня опекали… – Она вздохнула. – И когда я сказала, что собираюсь изучать психологию и социологию…

– Готов поспорить, они отреагировали так же, как мой отец, когда я сказал, что ухожу из армии, чтобы основать свой инвестиционный бизнес.

– Именно. Я могла с тем же успехом сказать… Я не знаю… Сказать, что собираюсь до конца жизни играть в песочнице.

– Но ты ведь счастлива заниматься тем, чем занята.

Дженни рассмеялась:

– Я преподаю. И буду преподавать.

И тут ее улыбка, такая милая и широкая, сошла с лица. Тьма заполнила глаза.

– Милая, что случилось?

– Ничего. Совсем ничего.

– Снова головная боль?

– Нет. – Она моргнула, улыбнулась, но он мог увидеть слезы, вставшие в ее глазах. – Я в порядке. Правда. В полном порядке.

Он быстро склонился над столом и крепко обнял Дженни:

– Да, ты в полном порядке.

А затем, когда слезы хлынули из ее глаз, Трэвис достал бумажник, расплатился и сделал единственное, что оставалось человеку, стоящему на краю пропасти.

Он увел ее из ресторана и привез к себе домой.

Они занимались любовью до тех пор, пока слезы Дженни не сменились слезами счастья.

Глава 9

Трэвис попросил ее остаться на ночь. Но Дженни покачала головой.

– Мне нужно домой, – ответила она, нежась в его объятиях на террасе.

– Почти полночь. Значит, почти воскресенье. А в воскресенье никто не работает.

Она рассмеялась:

– В твоих устах все это так логично!

– Это на самом деле логично. Разве математик станет утверждать что-либо нелогичное?

– Ты инвестиционный банкир, Трэвис Уайлд! Ты играешь на бирже. О какой логике ты говоришь? Нет, правда, мне нужно домой.

– Зачем? – спросил Трэвис, стараясь придать голосу нотку равнодушия. Ей совершенно не надо знать: он никогда не просил женщин оставаться у него. – Тебе нужно покормить кошку?

– Эх, если бы… – протянула Дженни с горечью.

– Тебе нравятся кошки?

– Мне нравятся все животные. Но…

– Но?..

– Но у меня их никогда не было. Моя мама говорила, что животные разводят грязь. А в колледже я жила в общежитии, где животных иметь запрещено.

Трэвис вспомнил, как в свой первый год в колледже нашел на улице дворнягу и притащил ее к себе в общежитие.

– Собаки запрещены! – властно заявила ему староста.

– А то! – ответил Трэвис и ушел с собакой к себе в комнату. Он оставил псину там до конца семестра, а затем увез к себе в «Эль Суэно».

Но Дженни так не поступила бы. Дженни была хорошей девочкой, а хорошие девочки правил не нарушают.

«Правда, иногда они заходят в бар в надежде подцепить парня, чтобы немедленно лишиться с ним девственности, – подумал Трэвис. – Почему? Почему она поступила так? Это совсем не вяжется с ее характером…»

Сейчас он хорошо знал Дженни. У него в голове не укладывалось, как она решилась на подобное.

Должна же быть причина! Дженни что-то держит в секрете.

– Трэвис, – нежно произнесла она, оторвав голову от его плеча и улыбнувшись ему, – ты такой серьезный. О чем ты думаешь?

Он улыбнулся в ответ:

– Пытаюсь придумать какую-нибудь восхитительно оригинальную фразу, которая убедит тебя остаться.

Она хотела остаться. Отчаянно. Головной боли не было уже несколько часов, и еще столько же могло пройти без нее, но если боль вернется…

«Ты должна носить таблетки с собой, Дженнифер», – говорил ее доктор, но эти пузырьки станут вечным напоминанием о том, что происходит с ней, а она этого не хотела. Не сейчас…